Здесь будет лирика

[Зазноба]

Пока Земля ещё вертится,
Пока ещё ярок свет,
Господи, дай же ты каждому, чего у него нет.
Умному дай голову,
Трусливому дай коня.
Дай счастливому денег,
И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится — Господи, твоя власть! —
Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть,
Дай передышку щедрому, хоть до исхода дня.
Каину дай раскаянье… И не забудь про меня.

Я знаю: ты все умеешь, я верую в мудрость твою,
Как верит солдат убитый, что он проживает в раю,
Как верит каждое ухо тихим речам твоим,
Как веруем и мы сами, не ведая, что творим!

Господи, мой Боже, зеленоглазый мой!
Пока Земля еще вертится, и это ей странно самой,
Пока ей ещё хватает времени и огня,
Дай же ты всем понемногу… И не забудь про меня.

Б. Окуджава

[Зазноба]

Дрогнули листочки, закачались клены,
С золотистых веток полетела пыль…
Зашумели ветры, охнул лес зеленый,
Зашептался с эхом высохший ковыль…

Плачет у окошка пасмурная буря,
Понагнулись ветлы к мутному стеклу,
И качают ветки, голову понуря,
И с тоской угрюмой смотрят в полумглу…

А вдали, чернея, выползают тучи,
И ревет сердито грозная река,
Подымают брызги водяные кручи,
Словно мечет землю сильная рука.

С. Есенин

[nauli]

Предохраняетесь сарказмом?
Не умело!
Смешно и грубо.
Когда до дела дойдёт,
Не поскуплюсь на выдержки.
Приятно.
Вас посещает мысль о лживости?
Она невнятно на нет
При встрече снизойдёт.
И станет стыдно,
А после может и прохладно.
Не в курсе,
Как интеллект мой
Консенсус с вашим обретёт.
А я вообще-то эстетически опрятна,
Да и на вид,
А может и на вкус пьянящий мёд!
Могу ввернуть по ходу анекдот,
И с статью развернуть обратно
Свой подбородок,
Но меня гнетёт какой-то интерес червовый!
Так, между строк стихами промелькнёт,
И исчезает, как король трефовый
В колоде из шестерок.
Поворот!
Не вдохновляющий,
Но очень новый!


Евгения Черногоров

[Morgan Freeman]

[Morgan Freeman]

[Зазноба]

Недотрога, тихоня в быту,
Ты сейчас вся огонь, вся горенье,
Дай запру я твою красоту
В темном тереме стихотворенья.

Посмотри, как преображена
Огневой кожурой абажура
Конура, край стены, край окна,
Наши тени и наши фигуры.

Ты с ногами сидишь на тахте,
Под себя их поджав по–турецки.
Все равно, на свету, в темноте,
Ты всегда рассуждаешь по–детски.

Замечтавшись, ты нижешь на шнур
Горсть на платье скатившихся бусин.
Слишком грустен твой вид, чересчур
Разговор твой прямой безыскусен.

Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все слова,
Если хочешь, переименую.

Разве хмурый твой вид передаст
Чувств твоих рудоносную залежь,
Сердца тайно светящийся пласт?
Ну так что же глаза ты печалишь?

Б. Пастернак

[Зазноба]

Кое–как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого–нибудь вправду любить.

Я–то вольная. Все мне забава, –
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит,
Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?

А. Ахматова

[Зазноба]

Осень. Сказочный чертог,
Всем открытый для обзора.
Просеки лесных дорог,
Заглядевшихся в озера.

Как на выставке картин:
Залы, залы, залы, залы
Вязов, ясеней, осин
В позолоте небывалой.

Липы обруч золотой —
Как венец на новобрачной.
Лик березы — под фатой
Подвенечной и прозрачной.

Погребенная земля
Под листвой в канавах, ямах.
В желтых кленах флигеля,
Словно в золоченых рамах.

Где деревья в сентябре
На заре стоят попарно,
И закат на их коре
Оставляет след янтарный.

Где нельзя ступить в овраг,
Чтоб не стало всем известно:
Так бушует, что ни шаг,
Под ногами лист древесный.

Где звучит в конце аллей
Эхо у крутого спуска
И зари вишневый клей
Застывает в виде сгустка.

Осень. Древний уголок
Старых книг, одежд, оружья,
Где сокровищ каталог
Перелистывает стужа.

Б. Пастернак

[Зазноба]

Ты мне нужен любой -
с миллионом и с дыркой в кармане,
с огоньками в глазах и устало вдыхающий дым,
одержавший победу и осажденный врагами...
Ты мне нужен любой,
потому что ты мною любим…

Ты мне нужен любой -
осыпающий дом лепестками
и ночами усердно сопящий в мой правый висок,
непростительно редко звенящий в прихожей ключами
и нахально ломающий
хлипкий сердечный замок.

Ты мне нужен любой -
в идеально отглаженных брюках,
и небритый, от света укрытый под тяжестью век,
раздражительный, ласковый, легкий, улыбчивый, трудный...
Ты мне нужен любой,
потому что ты МОЙ человек.

А. Легкая

[Зазноба]

немного лирики в собственном исполнении
не судите строго
https://web.archive.org/web/20060415015 ... php?id=440

[Зазноба]

Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.
Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.
Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.
Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном — на что ей
Память моя? Что ей память моя?

Арсений Тарковский

[Зазноба]

какая она... искристая

«уничтожает пламень
сухую жизнь мою»
о. мандельштам

всё это только шалость.
всё вымысел, игра.
в ней разве помещалось
сегодня и вчера,

игристое в бокале
и танцы на песке.
чтоб мы не привыкали
и жили налегке.

чтоб мы делили щедро
касания и сны -
без ужаса ущерба,
без будущей вины.

и мы, смотри, сумели,
хоть это редкий жанр:
сияли в подземелье,
как медленный пожар,

едва дышали, слепли,
сплетались в письмена,
а по утрам на пепле
писали имена,

как будто острых таин
мы приручили тьму.
и мы вдвоем летаем.
но падать - одному.

всё шалости, всё вещи
для беглости пера.
так что же это хлещет
из вскрытого нутра.

В. Полозкова

[Зазноба]

(в конце "тихим светом упадут", я аж прибалдела как красиво)

Попрощаться с теплым летом
Выхожу я за овин.
Запылали алым цветом
Кисти спелые рябин.

Всё молчит – земля и небо,
Тишина у всех дорог.
Вкусно пахнет свежим хлебом
На току соломы стог.

Блекнут травы. Дремлют хаты.
Рощи вспыхнули вдали.
По незримому канату
Протянулись журавли.

Гаснет день. За косогором
Разливается закат.
Звонкий месяц выйдет скоро
Погулять по крышам хат.

Скоро звезды тихим светом
Упадут на дно реки.
Я прощаюсь с теплым летом
Без печали и тоски.

М. Исаковский

[e-z]

Давид Самойлов

Память

Я зарастаю памятью,
Как лесом зарастает пустошь.
И птицы-память по утрам поют,
И ветер-память по ночам гудит,
Деревья-память целый день лепечут.

И там, в пернатой памяти моей,
Все сказки начинаются с «однажды».
И в этом однократность бытия
И однократность утоленья жажды.

Но в памяти такая скрыта мощь,
Что возвращает образы и множит…
Шумит, не умолкая, память-дождь,
И память-снег летит и пасть не может.

[e-z]

(«Венок сонетов. ….Первая строка каждого сонета повторяет предшествующую ей строку последнего, образуя поэтическую «гирлянду» (венок). Пятнадцатый сонет (магистральный сонет, магистрал), состоит из первых строк предшествующих 14 сонетов, пишется первым и является композиционным и тематическим ключом всего «венка» или цикла.…» )

Максимилиан Волошин

Corona Astralis

В мирах любви — неверные кометы —
Закрыт нам путь проверенных орбит!
Явь наших снов земля не истребит, —
Полночных солнц к себе нас манят светы.

Ах, не крещён в глубоких водах Леты
Наш горький дух, и память нас томит.
В нас тлеет боль внежизненных обид —
Изгнанники, скитальцы и поэты!

Тому, кто зряч, но светом дня ослеп, —
Тому, кто жив и брошен в тёмный склеп,
Кому земля — священный край изгнанья,

Кто видит сны и помнит имена, —
Тому в любви не радость встреч дана,
А тёмные восторги расставанья.

Венок сонетов

1

В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар —
Клубы огня, мятущийся пожар,
Вселенских бурь блуждающие светы, —

Мы вдаль несём… Пусть тёмные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар, —
Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,
Плащом ветров и пламени одеты.

Но, странные, — его коснувшись, прочь
Стремим свой бег: от солнца снова в ночь —
Вдаль, по путям парабол безвозвратных…

Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных…
Закрыт нам путь проверенных орбит.

************
Закрыт нам путь проверенных орбит,
Нарушен лад молитвенного строя...
Земным богам земные храмы строя,
Нас жрец земли земле не причастит.

Безумьем снов скитальный дух повит.
Как пчелы мы, отставшие от роя!..
Мы беглецы, и сзади наша Троя,
И зарево наш парус багрянит.

Дыханьем бурь таинственно влекомы,
По свиткам троп, по росстаням дорог
Стремимся мы. Суров наш путь и строг.

И пусть кругом грохочут глухо громы,
Пусть веет вихрь сомнений и обид, -
Явь наших снов земля не истребит.

*****************
Продолжение:
https://www.culture.ru/poems/33510/corona-astralis

[Зазноба]

Он был красив, как сто чертей,
Любил животных и детей,
Имел любовниц всех мастей
И был со всеми мил…
Да полно! Так ли уж права
Жестокая молва,
Швырнув в ответ ему слова:
«Он Пушкина убил!..»

Он навсегда покинул свет,
И табаком засыпал след
И даже плащ сменил на плед,
Чтоб мир о нём забыл.
Но где б он ни был тут и там –
При нём стихал ребячий гам,
и дети спрашивали мам:
«Он Пушкина убил?»

Как говорится, все течёт,
любая память есть почёт,
и потому на кой нам чёрт
Гадать, каким он был?..
Да нам плевать, каким он был,
Какую музыку любил,
Какого сорта кофий пил…
Он Пушкина убил!

Л. Филатов

[Зазноба]

Я тебя бы на руки взял,
я тебя бы взял и унёс,
тихо смеясь на твои «нельзя»,
вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
стуком в груди нарушая тишь,
всё просыпался бы и глядел,
плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
как в реку, в тебя бы гляделся я.
Я бы за двести лет не привык
к бездонной мысли, что ты моя.
..............................
Если бы не было разных «бы»,
о которые мы расшибаем лбы.

Г. Плисецкий

[Зазноба]

Идут
обыденные дожди,
по собственным лужам
скользя.
Как будто они поклялись
идти, –
а клятву нарушить
нельзя...
Даже смешно –
ничего не ждешь.
Никакого чуда
не ждешь.
Засыпаешь –
дождь.
Просыпаешься –
дождь.
Выходишь на улицу –
дождь.
И видишь только
пустую мглу,
город видишь
пустой.
Газировщица
скрючилась на углу –
упорно
торгует водой.
А воды вокруг! –
Столько воды,
просто некуда разливать.
Это все равно,
что идти торговать
солнцем –
там, где сейчас
ты!..
Послушай,
а может быть, и у вас
такая же чехарда?
У подъезда в глине
«газик» увяз,
на балконе слоем –
вода...
Если так –
значит, в мире какая–то ложь!
Так не должно быть!
Нет!
Потому что нужно:
если мне –
дождь,
то тебе –
солнечный свет.
Как дочка, солнечный!
Как слюда!
Как трескучая пляска огня!
У тебя не должно быть дождей
никогда.
Пусть они идут
у меня...
А они идут –
слепые дожди.
Ни деревьев нет,
ни травы...

Пожалуйста,
это письмо
порви.
И меня за него
прости.
А впрочем,
дело совсем не в нем.
Просто, трудно терпеть.
Море гудит за моим окном,
как поезд,
идущий к тебе.

Р. Рождественский

[Зазноба]

Ещё и холоден и сыр
Февральский воздух, но над садом
Уж смотрит небо ясным взглядом,
И молодеет Божий мир.

Прозрачно-бледный, как весной,
Слезится снег недавней стужи,
А с неба на кусты и лужи
Ложится отблеск голубой.

Не налюбуюсь, как сквозят
Деревья в лоне небосклона,
И сладко слушать у балкона,
Как снегири в кустах звенят.

Нет, не пейзаж влечёт меня,
Не краски жадный взор подметит,
А то, что в этих красках светит:
Любовь и радость бытия.

И. Бунин

[Зазноба]

О разлуке

Ты ждешь его
теперь,
когда
Вернуть его назад нельзя...
Ты ждешь.
Приходят
поезда,
на грязных
спинах
принося
следы дорожных передряг,
следы стремительных
дождей...
И ты,
наверно, час подряд
толкаешься среди людей.
Зачем его здесь ищешь ты —
в густом водовороте слов,
кошелок,
ящиков,
узлов,
среди вокзальной
суеты,
среди приехавших
сюда счастливых,
плачущих навзрыд?..
Ты ждешь.
Приходят поезда.
Гудя,
приходят поезда...
О нем
никто не говорит.
И вот уже не он,
а ты,
как будто глянув с
высоты,
все перебрав в
своей душе,
все принимая,
все терпя,
ждешь,
чтобы он простил тебя.
А может,
нет его уже...
Ты слишком поздно поняла,
как
он тебе необходим.
Ты поздно поняла,
что с ним
ты во сто крат сильней
была...
Такая тяжесть на плечах,
что сердце
сплющено в
груди...
Вокзал кричит,
дома кричат:
«Найди его!
Найди!
Найди!»
Нет тяжелее ничего,
но ты стерпи,
но ты снеси.
Найди его!
Найди его.
Прощенья у него
проси.

Р. Рождественский